Отрывок из книги «Смешные рассказы маленького мальчика»
27 февраля, 2019
Мальчик, от лица которого ведётся повествование, учится в школе, а ещё очень любит своих маму и папу. Вот и получается у них — что ни день, то новую игру затеют, то проказничают вместе с папой, а мама следит, как бы эти двое ещё чего нового не придумали. Но всё-таки все живут дружно и понимают, что самое главное — это любовь и семья.
Запасайтесь морковкой!
Мама очистила мне морковку.
— Хрум-хрум-хрум, — начал я.
— Здорово у тебя получается! — позавидовала мама.
И очис тила морковку себе.
— Хрум-хрум-хрум, — начали мы с мамой.
— Чего это вы тут делаете? — удивился папа, заглянув на кухню.
— Морковку жуём, — говорим мы.
И папа очистил себе морковку. Стали мы жевать втроём.
— Хрум-хрум-хрум!
Тут к нам в дверь постучали.
— Чего вы делаете? — спросила соседка. — У нас в квартире от вас шумно.
— Морковку жуём! — говорим мы.
И соседка присела за стол.
— Хрум! Хрум! Хрум! — хрумкали мы вчетвером.
Потом к нам зачастили соседи по подъезду.
— Чего вы тут творите?! — изумлялись они.
— Морковку жуём! — отвечали мы.
И они по очереди присоединялись к нам.
— Хрум!!!! Хрум!!! Хрум!!! — хрумкали мы все вместе.
У нас с полок стали падать кастрюли. Стол и шкафы ходили ходуном. Оконные рамы хлопали, стёкла дребезжали.
Прохожие останавливались возле дома и смотрели на наши окна.
— Эй! Чего вы там затеяли?! — кричали они.
— Морковку жуём! — вопили мы в ответ. — Хрум!!! Хрум!!! Хрум!!!
Во дворе зашумели деревья, тревожно закричали кошки. Ещё немного, и мы устроили бы МОРКОВНЫЙ УРАГАН. Да вот только морковка кончилась...
Зверсткая фотография
У папы болели зубы. И от боли он делал зверское лицо. А ему надо было на новый паспорт фотографироваться.
— Немедленно получите новый паспорт! — говорит ему дяденька милиционер.
— Не могу же я с таким лицом на паспорт фотографироваться, — возражает папа, мычит от боли и снова делает зверскую физиономию.
— Как хотите, только у нас в стране без паспорта нельзя, — говорит милиционер. — С таким лицом и без паспорта вас запросто могут в тюрьму посадить.
— Эх-х! — вздыхает папа и идёт фотографироваться.
А тут у папы зубная боль и прошла. Отправились мы с ним к морю отдыхать. Только нас в самолёт не пускают. Потому что теперь у папы лицо нормальное и на паспортную фотографию не похоже.
— Это не ваш авиабилет и паспорт не ваш, — говорит папе милиционер в аэропорту. — Вы на себя не похожи.
— Конечно, не похож, — соглашается папа. — Я теперь здоровый, а тогда больной был.
— Может вы и теперь больной, — не верит милиционер. — Потому что не свой паспорт предъявляете. А у нас даже здоровых без паспорта в самолёт не сажают.
— Ну и дела! — говорит папа и в сторонку отходит.
Я боюсь, что папа домой вернётся, и хнычу:
— Папочка, к морю хочется...
— И мне хочется, — отвечает папа. Потом грустно вздыхает и зверское лицо корчит, будто у него зубы болят.
— Вот теперь другое дело, — говорит милиционер. — Теперь у вас и в паспорте и наяву одно лицо. Всё по правилам. Можете в самолёт садиться. Прилетели мы с папой к морю и в Дом отдыха пришли. Стали нас в комнату поселять и паспорт у папы спросили. А папа забыл зверское лицо сделать.
— Гражданин! Почему у вас паспорт чужой? Там ведь совсем другой человек сфотографирован, — говорит ему начальник Дома отдыха. — Мы по чужим паспортам не селим.
— Ох, извините! — говорит папа, быстренько в сторонку отходит и зверское лицо делает.
— Совсем другое дело! — хвалит папу начальник Дома отдыха. — А то ишь вздумали — паспортную внешность изменять. И поселяет нас в комнату. Сложили мы с папой вещи в уголок и обедать пошли. Папе есть очень хотелось, он про зверское лицо-то и позабыл. А навстречу — начальник Дома отдыха.
— Гражданин! Гражданин! — кричит начальник. — Вы тут не живёте! У нас жильцов с такими лицами нет. Прошу покинуть столовую!
Весь обед папа зверское лицо делал. От этого у него зубы снова разболелись.
— Эх! — вздохнул папа. — Если я с таким лицом постоянно ходить буду, меня зубы вконец изведут. А с нормальным лицом меня отсюда выгонят...
— Ладно! — говорю я и тоже вздыхаю. — Ну его, это море, если здесь с нормальным лицом нельзя.
Папа обнимает меня, и мы возвращаемся домой. Мама радуется, паспорт у папы не требует и из дома не выгоняет. Потому что она папу просто так любит. А не за документы.
Ух, котище!
Мама, папа и я ужинали. А кот Лукьян сидел возле стола и смотрел на нас просящими глазами. Мама отломила кусок сыра и сказала:
— Хочешь сыра, Лукаша? Скажи «мяу».
Кот молчал. Тут к нам пришла тётя Паша — родственница по папиной линии — и села к столу.
— Лукаша, скажи «мяу», и тебе дадут сыра, — пропела она.
Кот молчал.
Тут к нам пришёл дядя Саша — родственник по маминой линии — и тоже сел к столу.
— Ну, кот, выдай «мяу» и получишь кусок сыра, — строго сказал он.
Кот молчал.
«Эх! — подумал я. — Если бы кот был большим и сильным как тигр, они бы не стали дразнить его».
И тут кот начал расти на глазах. Он рос, рос, рос и превратился в огромного котищу-тигрищу!
— Ну-ка, все хор-р-ром, — зарычал он, — скажите «мяу», или я вас сожру!
Родственники задрожали, прижались друг к другу. И я услышал стук их зубов.
— Быстр-р-ро! — рычал Лукьян.
— М-м-м-я-а-а... — заблеяли родственники.
— Др-р-ружно! — командовал Лукьян.
— Мяу-у-у!!! — завопили родственники.
А я подошёл к Лукьяну, погладил его, почесал за ухом.
И котище-тигрище снова стал маленьким котом.